Первый полет состоялся 29 августа 1939 г. Позже работы над реактивными и ракетными самолетами будут вестись в более широком объеме. Каждое КБ будет представлять на суд экспертам свои разработки. Достигнутые немцами в этот период результаты, как станет ясно после обработки всех захваченных документов и образцов, позволят сделать вывод о том, что Германия во второй половине 30-ых и начале 40-х была несомненным лидером в этой области.

Но руководство Третьего Рейха не спешило активно финансировать реактивный проект. Германия, обладавшая на 1939 год самой боеспособной армией, разработала теорию “Блицкрига”, в котором не было места для реактивной авиации. Но после нескольких крупных поражений, в 1942 г. Германия активизирует свою реактивную программу. А со второй половины 1943 г. люфтваффе зачастую стали разрабатывать только реактивные проекты.

В 1944 году формируются учебные центры подготовки пилотов для реактивной авиации и первые боевые подразделения. Активное участие в боевых операциях реактивные самолеты принимали практически до самого окончания войны.

Основной целью для реактивных самолетов люфтваффе были бомбардировщики союзников, которые постоянно наносили удар по городам и промышленным объектам в Германии. Самолеты оветских ВВС столкнулись с новейшими разработками немцев только в самом конце войны, когда фронт был уже на территории Германии. И война подходила к концу “сырые” и недоработанные реактивные самолеты люфтваффе не могли противостоять совершенным: Ла-7, Як-9 и т.д. Да и подготовка немецких летчиков оставляла желать лучшего… Отсутствие постоянно действующей реактивной авиации на Восточном фронте о объясняется тем, что все реактивные асы были на западном направлении и защищали небо Германии от постоянных бомбовых атак, наносимых союзниками.

Первыми на Восточном фронте с реактивными самолетами встретились летчики 176 гвардейского истребительного авиационного полка.

Произошла эта встреча 14 февраля 1945 г. Куманичкин в паре с командиром полка Чупиковым встретились в воздухе с необычным самолетом. Гвардейцы попытались атаковать противника, но немецкий самолет неожиданно быстро оторвался от преследователей. После проявки пленки фотокинопулемета стало ясно, что летчики 176-го ГИАП повстречались с новейшим реактивным истребителем Ме-262. Это была первая, но не последняя встреча летчиков 176-го ГИАП с реактивной техникой немцев.

Первого реактивного на свой счет записал прославленный ас Советского Союза Иван Никитович Кожедуб.
Произошло это событие 19 февраля в небе над Одером и по описанию И.Н.Кожедуба происходило следующим образом: “Дело было так. Мы вели воздушную охоту невдалеке от линии фронта. Внимательно слежу за воздухом. С юга, со стороны Франкфурта, на высоте 3500 метров внезапно появляется самолет. Он летит вдоль Одера на скорости, предельной для наших “Лавочкиных”. Да это же реактивный самолет! Быстро разворачиваюсь. Даю мотору полный газ, преследую врага. Летчик, очевидно, и не смотрел назад, полагаясь на большую скорость. “Выжимаю” из машины максимальную скорость, стараюсь сократить дистанцию и подойти с небольшим снижением под “брюхо” вражеского самолета. Хочется подробно рассмотреть его; если удастся открыть огонь и сбить. Подхожу со стороны хвоста на расстоянии пятисот метров. Удачный маневр, быстрота действий, скорость позволили мне приблизиться к реактивному самолету. Но что такое? В него летят трассы: ясно - мой напарник все-таки поторопился! Про себя нещадно ругаю “Старика”, уверен, что план моих действий непоправимо нарушен. Но его трассы нежданно-негаданно мне помогли: немецкий самолет стал разворачиваться влево, в мою сторону. Дистанция резко сократилась, и я сблизился с врагом. С невольным волнением открываю огонь. И реактивный самолет, разваливаясь на части, падает.”

В этом воздушном бою И.Н.Кожедуб сбил Ме-262. Немецкие источники потерю подтверждают, даже установлен номер самолета WNr.900284.

Попробуем заглянуть в ту встречу с реактивным истребителем люфтваффе, закончившуюся одной из загадок истории авиации.

Многие, а зачастую все считают, что И.Н.Кожедуб сбил унтер-офицера Курта Лянге из I./KG(j)54. Но это маловероятно, так как I/KG(j)54 в это время (22.02.45-28.03.45) базировалась на аэродроме в Гибельштате под Вюрцбургом. А бой Ивана Никитовича с реактивным самолетом проходил севернее Франкфурта-на-Одере. Если кто-то из читателей не имеет возможности взглянуть на карту Германии, то я позволю себе напомнить, что Вюрцбург - это Бавария, а значит, южная часть Германии. Франкфурт-на-Одере - северная. И расстояние между ними довольно приличное. Около 600 км (практическая дальность полета Ме-262 составляет 1040 км). Спрашивается, зачем KG(j)54 будет отправлять через всю Германию на “охоту” самолет, когда там периодически действует более опытная (по составу пилотов) JV44 (дело в том, что близ Одера находилась так называемая “учебная зона” этой части, там проходили летную подготовку молодые пилоты)? Но постойте, JV44 была официально сформирована 24 февраля 1945 г., а бой с реактивным истребителем состоялся 19 февраля 1945. Что ж, JV44 не подходит. Просмотрим следующие части.

Может JG7? Рассмотрим этот вариант. В феврале эта часть занимались отражением атак союзной авиации с западного направления, но нередки были случаи полета II./JG7 вблизи Восточного фронта. Благо, место базирования позволяло: Браденбург-Брист.

Значит, с Иваном Никитовичем самолет из JG7 скорее всего и встретился. Известно, что камуфляж этого истребителя состоял из беспорядочных пятен и с номером за кабиной. Цифра 9 красного цвета. Вспомним обозначения в люфтваффе. Красный номер обозначает принадлежность ко второй эскадрилье в каждой группе. Значит Иван Никитич, скорее всего, сбил Ме-262 из второй эскадрильи JG7. Но и у скептиков есть повод для сомнений, например: почему Иван Никитич не заявил о победе сразу по приземлению на аэродром. Или, где пленка ФКП, которая засняла Ме-262? Почему в документах полка нет ни слова о реактивном самолете, хотя бы в сводке за месяц. И еще один аргумент: в машинописном списке побед, победа над Ме-262 вписана ручкой на полях, что наталкивает на сомнения в подлинности этого документа.

Но встречи с Ме-262 были и у других пилотов, кто-то сбивал это “чудо оружие возмездия”, а кто-то погиб от его “рук”.

Пилот 152 ГИАП Гарри Александрович Мерквиладзе также имеет на своем счету сбитого двести шестьдесят второго. Бой происходил следующим образом: Гарри Александрович, выполняя полет, заметил новый самолет противника, по описанию подходящий на Ме-262. Немецкий пилот также заметил советский истребитель, и приготовился к атаке. Мерквиладзе понял, что без хитрости этот самолет “с небес на землю” не спустить. Вражеский истребитель зашел в хвост истребителю Мерквиладзе и приготовился стрелять, советский летчик использовал преимущество маневренности своего истребителя, и когда Ме-262 мчался на большой скорости в хвост самолета Гарри Александровича, он и применил ту самую хитрость, совершив резкий рывок в сторону, Мерквиладзе изменил траекторию полета своего самолета, а истребитель врага на бешеной скорости промчался мимо и ушел вперед. Советскому летчику оставалось лишь поймать в прицел истребитель врага и выпустить по двести шестьдесят второму очередь пулеметно-пушечного огня, что Гарри Александрович и сделал, записав на свой счет “чудо инженерной мысли Германии”.

27 февраля 1945 г. в 16 Воздушной армии была проведена конференция на тему: “Борьба поршневых истребителей ВВС РККА против новой реактивной техники противника”. В конференции приняли участие пилоты, которые встретились в небе с двести шесдисят вторым мессером, все делились своими впечатлениями о новом творении люфтваффе. Кстати, выступил там и Иван Никитич Кожедуб, но про сбитый Ме-262 ни чего не заявил, лишь описал, как возможно его сбить.

Открыл конференцию командующий 16 ВА генерал-поковник С.И.Руденко следующими словами: Мы собрались для того, чтобы поговорить о некоторых особенностях борьбы со скоростными немецкими самолетами, в том числе с “Мессершмиттами-262″, имеющими реактивные двигатели. Некоторые из присутствующих здесь товарищей уже встречались с такими самолетами в воздухе. Хотелось бы, чтобы эти летчики поделились своими впечатлениями о воздушных боях, рассказали, как выглядят новые вражеские самолеты в полете, какая необходима тактика, чтобы лучше поражать и сбивать их. Этого требуют интересы окончательной победы над немецко-фашистской Германией.

Первым выступил помощник командира 3 ИАК подполковник Новиков Алексей Иванович. Он рассказал о встрече с реактивным самолетом.

Самолет имел длинный утонченный хвост и удлиненную носовую часть с низкой подвеской двух гондольных установок под крыльями. Встреча произошла на пересекающихся курсах. Противник быстро проскочил мимо меня и скрылся из вида. В процессе поиска я опять встретил его и пошел на сближение. Немецкий летчик, вероятно, заметил меня и снова оторвался, ушел. В третий раз встретил противника на том же курсе, что и впервые. Развернувшись, я набрал скорость пятьсот семьдесят километров в час и пошел на сближение. Однако реактивный самолет опять ушел от меня. Его попытался атаковать генерал Е.Я.Савицкий. Но эта попытка осталась безрезультатной: скорость немецкой машины достигала семисот пятидесяти - восьмисот километров в час. Следов работы реактивных двигателей не было заметно из-за сильной дымки.

Подводя итог своего выступления, Алексей Иванович дал несколько советов по технике борьбы с новыми самолетами. Во-первых, атаковать, только используя метод внезапности, лучше со стороны солнца. Во-вторых, при ведении боя необходимо использовать маневр своего самолета, что бы ни допустить прицельного ведения огня противником. Во время атаки врага необходимо сделать поворот, и когда атакующий проскочит вперед только тогда открывать пушечный огонь.

Алексей Иванович также отметил довольно плохую маневренность этого самолета из-за очень большой скорости. Как ни странно, но одной из слабых черт этого истребителя была именно его скорость. По мнению Новикова прицел, стоявший на советских самолетах был пригоден для стрельбы по новым самолетам противника лишь с коротких дистанций. На дальних расстояниях вести огонь было бессмысленно. Но все же переделывать прицел специально под новый самолет противника нет смысла. Объем противостояния Ме-262 Советским ВВС был настолько мал и безрезультативен, что реактивный Ме-262 повлиять на ход войны уже не мог.

Далее было предоставлено слово командиру 176 ГИАП подполковнику Макарову Валентину Николаевичу. Подполковник описал свою встречу с Ме-262.

Прикрывая наземные войска на северном плацдарме реки Одер, я тоже встретил незнакомый самолет. Вначале признал его за “раму”, но, когда развернулся и пошел в атаку, убедился, что это не “фокке-вульф”. Под плоскостями машины были подвешены гондольные установки. Вероятно, в них находились реактивные двигатели, так как из гондол струился белый дымок. Неизвестный самолет быстро удалился от меня, и я потерял его из вида.

Валентин Николаевич согласился с Новиковым: для того, чтобы сбить такой самолет необходимо применять фактор внезапности использую солнце и облака. По мнению Макарова одной из слабых черт новой машины был плохой обзор пилота, а в особенности нижней полусферы. Сошлись мнения выступающих и в том, что прицел менять не надо, но вести огонь только под малыми ракурсами.

Также Валентин Николаевич внес предложение о том, что на задания по уничтожению Ме-262 необходимо посылать пары или четверки, так как ими управлять легче, нежели большими группами. И о том, что боевой порядок при сопровождении штурмовиков и бомбардировщиков необходимо строить так, чтобы не дать возможность противнику внезапно атаковать. Группы следует усилить и оттянуть их назад.

От 53-го ГИАП в конференции принимали участие майор Иван Иванович Кобылецкий и капитан Геннадий Сергеевич Дубенок.

Кобылецкий подал интересную идею. Он предложил устроить что-то наподобии “засады”, а точнее - изучить маршруты противника и организовать засаду, тем самым противник будет застигнуть врасплох и, взяв инициативу воздушного боя в свои руки, сбить или принудить к посадке самолет врага.

Капитан Дубенок Геннадий Сергеевич напротив, развил мысль подполковника Макарова о том, что для успешной борьбы с противником надо использовать все преимущества построения строя штурмовиков и истребителей. К тому же одна или две пары истребителей должны следовать спереди основной группы и уничтожать истребители противника, которые будут проноситься на большой скорости сквозь строй бомбардировщиков или штурмовиков. Атаки в лоб малоопытными пилотами безуспешны, так как продолжительность этих атак столь мало, что неопытный пилот не сможет прицелиться и поразить цель.

Подводя итог прошедшей конференции, командующий 16 ВА генерал Руденко порекомендовал командованию частей дальше вести процесс обучения тактике борьбы с реактивными самолетами люфтваффе. Также генерал выразил надежду, что бои с реактивными самолетами будут вестись на коротких дистанциях (от 20 до 600 метров).

В заключении своей речи генерал призвал всех сохранить гордое имя - соколы страны Советов.

Закончилась конференция, загоралась победная весна 1945 года. Но сопротивление армии Гитлера продолжалось, в небе происходили частые столкновения с авиацией противника. Не были исключением и новые встречи с реактивной техникой люфтваффе.

Так 22 марта 1945 г. в бою с парой Ме-262 летчик Лев Сивко (фото предоставил А.В.Станков) сбил “реактивного”. На этом эпизоде хотелось бы немного остановиться. Бой происходил вечером в 18:40 близ г. Цехин. Четверка Як-9 812 ИАП выполняла прикрытие наземных войск. Во главе этой четверки стоял капитан В.И.Мельников. Лейтенант Лев Сивко увидел, как из-под его “Яка” вырывается огонь в сторону ведущего, в следующий миг мимо них на большой скорости проскочил неизвестный самолет без винтов и когда самолет начал разворачиваться, Лев Иванович очередью со 100 м повредил правую плоскость крыла Ме-262, истребитель противника перевернулся и рухнул на землю.

22 марта американские ВВС совершили налет на цели в Германии. В этот день немцы заявили о трех сбитых немецких истребителях.

Но кто же пытался напасть на Советские истребители? Возможно, это были самолеты из JG7 с аэродрома Браденбуг-Брист. Итак, в этот день было потеряно три самолета реактивного авиапарка люфтваффе. Первый самолет из 11./JG7 был потерян во время атаки бомбардировщиков (пилот Аугуст Любкинг WNr. 111541), второй между Котбусом и Баутценом в районе Альт-Дёберна (пилот Хайнц Эйхнер W.Nr. 500462 ). А что с третьим, спросите Вы? Отвечу, данных по этой потере крайне мало, известен лишь заводской номер Ме-262. WNr 900192. И то, что потеряли этот самолет в районе Цехина именно 22 марта 1945 г. Совпадение? Вряд ли, если учесть, что это территория, где “охотились” Советские пилоты. Так что Лев Сивко, скорее всего сбил именно этот Ме-262. Еще один аргумент за правду этой победы - это подтверждение боя с земли.

А второй Ме-262 из пары атакующих куда делся? Если он вернулся на аэродром, то почему не оповестил о том, что его напарник был сбит советским истребителем? Хотя возможно и оповестил, но это уже март 1945 г., меньше двух месяцев до окончания войны. Возможно, сообщение пилота второго истребителя просто затерялось в неразберихе немецких военных документов. Все-таки конец войны…

До окончания войны оставалось меньше месяца, но сопротивление пилотов люфтваффе не переставало ослабевать (надо отдать должное летчикам люфтваффе, они продолжали оказывать сопротивление врагу, как говориться до последней “капли крови”.)

В апреле Советским пилотам улыбнулась удача сбить еще несколько Ме-262.

Одним из таких счастливчиков оказался Егорович Владимир Алексеевич. В апреле 1945 года в небе над Берлином Владимир Алексеевич очередью из своего Як-9т “завалил” Ме-262.

Другой “апрельский счастливчик” Кузнецов Иван Александрович.

Бой происходил следующим образом: группа Ме-262 пожелала атаковать штурмовики Ил-2, когда в воздух поднялись истребители прикрытия. Мессеры стали пытаться выйти из боя. И тут командир полка отдал приказ: Сбить реактивный самолет. Свой Як-7 Кузнецов направил наперерез реактивному и выпустил по немецкому самолету длинную очередь. У мессера задымил правый двигатель. Но самолет все еще пытался выйти из боя, набирая скорость. Но на помощь своему командиру взлетели еще три истребителя. Они одновременно открыли огонь по Ме-262. От такой атаки немецкий пилот уйти не смог, его самолет накренился и рухнул на землю. Эта победа была записана на личный счет Ивана Александровича, хотя и являлась групповой. Произошло это событие 30 апреля 1945 года вблизи Берлина.

Но пожалуй самое интересное столкновение произошло у Арсения Васильевича Ворожейкина.

Арсений Васильевич - единственный пилот советских ВВС, который сбил немецкий реактивный бомбардировщик Ar-234. К тому же Ворожейкин еще и замечательный писатель: из-под его пера вышли такие замечательные произведения как: “Солдаты неба”, “Рядовой авиации”, “Под нами Берлин”. Именно в своей книге “Солдаты неба” Арсений Васильевич описывает, как он сбил реактивную “Араду”. Я предлагаю вниманию читателя тот самый отрывок:

Под нами необычно быстро скользит какой-то самолет. Глаза крепко вцепились в него. Под крыльями вижу четыре спаренных двигателя. Реактивный. О таком самолете приходилось слышать. “Арада”, истребитель-бомбардировщик. На нем четыре тридцатимиллиметровые пушки и могут быть ракеты. Скорость машины около девятисот километров в час. Это последняя новинка гитлеровской военной техники. Хотя мы и летали на самых лучших “яках” - Як-3, но они поршневые и уступают немецким реактивным в скорости километров на двести. Старыми приемами этого фашиста не возьмешь. Опыт подсказал, как лучше его атаковать.

“Арада” несется навстречу. У меня высота шесть километров. Когда реактивный противник будет передо мной под углом сорок пять градусов, пойду отвесно вниз и там перехвачу его.

Как всегда, “як” легко, точно игрушка, перевернулся и отвесно пошел к земле, быстро набирая скорость. Враг оказался сзади. Почему бы ему не изловчиться и не ударить меня из четырех пушек, а может, еще и из ракет? Ему стоит только поднять нос, и он, имея огромную скорость, сразу настигнет меня. И я резко кручу машину на пикирование, чтобы посмотреть, как реагирует на меня “Арада”.

Самолет по-прежнему летит низко и скоро обгонит меня. Здесь-то и должен я его подловить. И снова кручу машину, “як” повинуется с трудом, как бы жалуется: “Хватит меня, испытывать” - и рвется выйти из пикирования. Я крепко держу его, продолжая терять высоту. Стрелка прибора скорости уже вибрирует на круглой и опасной цифре - “семьсот”. И мой “як”, словно отрешившись от жизни, потерял резвость и уже не рвется вверх, в небо, а с холодной обреченностью идет к земле.

Машина не рассчитана на такую большую скорость: может развалиться. А если хватит прочности, не выйдет из пикирования: засосет. С полным напряжением мышц начинаю выводить. Слушается туго, но слушается. Правда, в глазах темнеет от перегрузки, но я по опыту знаю, это пройдет, стоит только ослабить давление на ручку. Еще небольшое усилие. Только бы выдержал “як”! Должен! Так мне хочется. И я тяну. Хотя в глазах ночь, но чувствую, все в порядке.

“Як” молодец, выдержал! В глазах проясняется, вижу горизонт, небо, землю. Здесь где-то должна быть “Арада”. Вот она! Рядом. Рассчитал удачно. И тут случилось то, чего я перестал уже опасаться. Раздался взрыв, удар по голове. Я захлебнулся от чего-то густого, холодного. В глазах опять потемнело. Сознание четко отметило: это последняя атака. Разрыв снаряда в кабине… Но почему обдало холодом, а не жаром и я не чувствую ни боли, ни палящего огня? Рассыпался самолет?.. Однако передо мной снова небо, земля, горизонт и “Арада”. Мой “як” цел. А взрыв, удар?.. Вот оно что - сорвало с кабины фонарь, и холодный воздух хлестнул в лицо. Беру “Араду” на прицел!

Вот неудача. Уже далеко, могу не попасть. Стреляю. Великолепно! Шнуры трассирующих снарядов и пуль догнали противника и впились в его тело. Из “Арады” брызнули искры, огонь, повалил густой дым, и самолет скрылся в берлинской гари.

Надо отметить тот факт, что эта победа официально засчитана на счет Ворожейкина не была, так как обломки обнаружены не были.

В выше цитированном отрывке упоминается Ar-234 с четырьмя спаренными двигателями. Скорее всего, это Ar-234С3, точно такой, как представлен на фото.

Отследить эту потерю по немецким источникам очень сложно. А фактически невозможно, ведь даже неизвестно был ли сбит этот самолет, так как остатки его найдены не были. Да и свидетелей тоже не найти. Можно только догадываться, что произошло с той реактивной “Арадой”. Конечно, вероятность того, что Ar-234 совершил посадку практически равна нулю, так как приземляться в городе не очень то удобно, тем более на бомбардировщике. Но, если обломков самолета найдено не было и свидетелей одержанной победы нет значит, победа засчтана не будет. Так же поступили и с Арсением Васильевичем. Эту победу просто не засчитали.

У советских пилотов, несомненно, появился опыт борьбы с реактивной техникой противника (пригодившийся немного позже в войне с США на территории северной Кореи), а как же сами немцы? У них в истории фронтовой реактивной авиации имеются упоминания о подобных инцидентах? Попробуем разобраться.

Конечно, узнать о том, кто сбил первый советский истребитель возможным вряд ли представится. Мы попытаемся рассмотреть все эпизоды встреч с Советскими самолетами на Восточном фронте.

Итак начнем, а начнем мы с такого именитого пилота, как Йоханес Штейнхоф.

В своих мемуарах “В последний час” оберст Штейнхоф описывает случаи встреч с Советскими пилотами в небе над Одером в феврале 1945 года: “Мы летим восточным курсом в направлении шоссе, которое вело к Франкфурту-на-Одере. Неожиданно передо мной появляется русский истребитель, и я не успел за несколько секунд скоординировать положение Ме-262 и зафиксировать цель в прицеле. Только несколько метров отделяли меня от русского истребителя, когда я проскочил мимо и ушел вверх. Посмотрев назад я увидел вспышки его оружия. Он непрерывно тянул свой истребитель вверх.

Вокруг меня маневрировало много истребителей, достать одного из своих пушек было искушением, но как только я к ним подлетал, они начинали еще более энергично маневрировать, что чрезвычайно затрудняло атаку. И я был вынужден скрыться из их поля зрения.”

Далее Штейнхоф описывает встречу с Ил-2: “Летя на запад на высоте 1000 м, я пересек Одер. Теперь я снова должен набрать высоту, чтобы оказаться среди русских истребителей. Когда я положил Ме-262 на крыло и передвинул рычаги секторов газа, что бы развернуться, то я увидел группу Ил-2, их было семь или восемь, вопреки маскировочной окраски их силуэты были отчетливо видны. Они стреляли из пушек и сбрасывали бомбы на шоссе, грузовики идущие по этому шоссе сворачивали в обочину, а солдаты разбегались в разные стороны. Я поймал в прицел одного из штурмовиков, нажал кнопку пушек, очередь была короткой, и тут же дернул на себя ручку управления дабы не задеть верхушки деревьев.

В нескольких сотнях метров перед опушкой леса он коснулся винтом снега, поднялось огромное снежное облако полностью скрывшее Ил-2, когда же порывом ветра снег отнесло в сторону, то я увидел на снегу отчетливый силуэт штурмовика и в этот момент из самолета вылезла маленькая черная фигурка пилота, которая сначала прыгнула на крыло, а за тем по глубокому снегу побежала к лесу.”

Состоялась эта встреча 25 февраля 1945 г. Взлетел Штейнхоф с аэродрома Браденбург-Брист. В марте он также упоминает о встречах с пилотами ВВС РККА. Вот еще одна цитата из его мемуаров: “В один из мартовских дней я хотел поучить одного из новичков в полете в паре. После взлета мы взяли курс к “учебной зоне” у Одера. Перелетели реку и на другой стороне увидели группу русских истребителей. Я хоте атаковать, но угол упреждения при стрельбе опять подвел меня, дело в том, что у “реактива” он иной нежели у Bf109. Я несколько раз неудачно пролетел через строй. Тут передо мной появилось, что-то, оказавшееся русским истребителем. Инстинктивно я выстрелил из четырех 30-мм пушек. Как молния вокруг моей кабины пролетели остатки русского истребителя. Он буквально рассыпался в воздухе! Оглянувшись назад я увидел, как остальные русские истребители на полном газу уходят домой. Разворачиваюсь, снижаюсь и вижу под собой одинокий истребитель с красными звездами, летящий на запад. Ловлю его в прицел и стреляю. Его пилот задергался, попытался уйти на бреющем, но врезался в верхушку холма.”

Как мы видим из выше приведенных цитат, Штейнхоф заявляет о двух сбитых русских самолетах.

Однако не один Штейнхоф заявлял о сбитых советских истребителях, были и другие пилоты люфтваффе, летавшие на Ме-262, которые также претендовали на победы, одержанные на Восточном фронте.

Так, в последних числах апреля, обер-лейтенат Герберт Шлютер вблизи города Бреслау сбил один Як-9, а обер-фенрих Гюнтер Виттбольд уничтожил два советских штурмовика Ил-2 в окрестностях Бэрвальде. Позже он вспоминал: “Все произошло очень быстро и на малой высоте. Я был очень удивлен, встретив там русских. Бортстрелок первого Ила даже не успел открыть огонь. Я начал разворот на 360 градусов, когда второй Ил-2 оказался у меня на пути. Я не видел его до тех пор, пока трассирующие пули из его пушек не пролетели мимо мои ушей. Получив несколько попаданий Ил-2 развалился на множество мелких частей.”

В течение последних недель войны пилоты JG7 уничтожили около 20 советских самолетов.

Но самое интересное, это то, что последняя победа во второй мировой войне, которую одержали пилоты люфтваффе, была на реактивном самолете, да к тому же сбит был советский истребитель. Предположительно пилот из 129 ГИАП Г.Г. Степанов. Одержана эта победа была 8 мая в 15:20.